9 эпизодов из моей жизни. Эпизод Первый. Библия. Как я стал художником.

Для меня было неожиданным предложение организовать мой творческий вечер в Московском Еврейском Общинном Центре в Марьиной Роще. В середине февраля 2019, на одном из московских вернисажей, я познакомился с Юлей Корольковой, мы заговорили о моих проектах, связанных с Библией, о моей Чёрной Книге. Я пригласил Юлю в нашу студию (студия Владимира и Майи Опара). Мы смотрели Чёрную Книгу и фрагменты видеоинсталляций. Моя идея "очень близко друг к другу" показалась Юле актуальной и важной. Первую картину на Библейский сюжет я написал в 1989 году. До сегодняшнего дня, 2019 года, прошло 30 лет. Все эти 30 лет со мной рядом мой друг, мой помощник, моя жена Майя. Благодаря её поддержке я сделал все мои проекты. Рассказать о том, что произошло за эти 30 лет непросто. Я выбрал 9 эпизодов из этих 30 лет, 9 эпизодов из моей Чёрной Книги. Чёрная Книга, книга, где библейская история, начиная с потопа, постоянно присутствует в наши дни в моей жизни. В Чёрную Книгу я помещаю то, что важно для меня, то что происходило и происходит со мной и вокруг меня. Физические размеры Чёрной Книги - разворот 61 Х 89, сложенная книга 61 Х 44 Х 18, 91 полоса 61 Х 44, 208 внутренних страниц. Три месяца, с 15 февраля по 15 мая, мы работали над творческим вечером. Я писал тексты, Майя готовила видео презентацию. В итоге получился моноспетакль длительностью 1,5 часа. 16 мая 2019 творческий вечер состоялся. Длился он, с вопросами и ответами, больше 3 часов.

1. Эпизод Первый. Библия. Как я стал художником. Я родился в 1952 году в Барнауле, где жила моя бабушка, Васса Карповна, папина мама. Моя мама приехала из Ставрополя в Барнаул, после окончания института, по комсомольской путёвке, преподавать английский язык. Комсомольская путёвка - это было важно для моей мамы. Она дочь поляка, офицера, репрессированного в 1937. Приехать в далёкую морозную Сибирь с тёплого юга - это была авантюра! Но мама встретила тёплый приём и Алексея, моего папу, инженера сельскохозяйственных машин. После моего рождения и рождения через два года моей сестры, родители отправились осваивать целину. Время проведённое в целинных степях запомнилось мне на всю жизнь. Предгорье Алтая, река Ануй, село Петропавловское. Моё сознание формировалось на степных просторах. Когда мне нужно было идти в первый класс наша семья вернулась в Барнаул, в дом моей бабушки. Дом, частный дом, он был в центре города, в высокой его части, и из двора дома открывался вид на старый город, на заливные луга огромной реки Обь. Во дворе дома огромные тополя.

Город Барнаул. Район Старого Базара. Мост через реку Барнаулка.

Барнаул. Площадь Старого Базара.

Исторический центр города Барнаула.

Владимир Опара "Музыка в Старом городе", 1986, частная коллекция, Нидерланды

В 1970 году я учился на физико-математическом факультете Барнаульского пед. института, и у меня в руках оказалась книга "Библейские сказания" Зенона Косидовского. Зенон Косидовский написал о Священной Книге христианских и иудейских религий, с Библейскими текстами и комментариями к ним. На физмате, кроме высшей математики, общей физики, квантовой механики у нас были лекции по философии, по атеизму и научному коммунизму. На лекциях по измам я читал Библию. Я не помню как эта книга оказалась у меня, возможно из библиотеки моей весьма просвещённой тёти Анны Афанасьевны Пушкарёвой. У неё была хорошая библиотека, книги по истории искусства, воспоминания известных людей, журнальные подшивки. Журналы Огонёк, чуть ли не с первых номеров! Была и запрещённая в то время литература: письма Светланы Алилуевой, "Василий Тёркин в раю" Твардовского, дневники и мемуары эмигрантов первой волны. Я мог брать книги из тётушкиной библиотеки, с условием вернуть на место. Но почему я не вернул книгу "Библейские сказания" на место? Может быть я купил эту книгу? Или мне её подарили? Не помню как книга оказалась у меня. Но эта книга до сих пор у меня, уже 49 лет. Конечно же, я видел в музеях и художественных альбомах картины на Библейские сюжеты, но не всегда понимал их во всей глубине и красоте. И вот в руках у меня оказалась книга о Ветхом Завете. Тексты открывающие мне сюжеты картин великих художников! Книга Зенона Косидовского привела меня к другим книгам Священного Писания. У меня появились книги известных теологов. Сейчас это не покажется чем-то особенным, удивительным, но в советское время, в стране тотального атеизма, книга о Ветхом Завете, изданная государственным издательством - это было событие. Наша семья была атеистической - мама учительница английского языка, папа инженер. Внешне советская семья, но с не советским бэграундом. У мамы в роду офицеры, поляки. У папы предприниматели - мой дед по папе Афанасий Пушкарёв был купцом и предпринимателем. У него был хороший дом и библиотека. Потом раскулачивание и бегство папиной семьи.

В городе Барнауле случались наводнения.

Барнаул. Знаменитый магазин под шпилем. Самая большая площадь в городе - Октябрьская площадь.

Владимир Опара "Баня №5" Одна из моих ранних работ - 1975

И так я читаю Зенона Косидовского "Библейские сказания", с достаточно подробным, близким к тексту изложением Ветхого Завета. Новый завет я прочитал позже, в 80-х. Изучая общую физику, квантовую механику, читаю Роджерса, Ландау и Лифшица. Увлекаюсь космогонией и теорией большого взрыва. Меня интересует как всё случилось, откуда всё взялось, как возник мир в котором мы живём. Теоретическая физика. Космогония. Эволюция звёзд. И Библия, Бытие. И всё это складывается для меня в удивительную картину. Никаких противоречий, и Библия и Космогония - это представления человека о происхождении Мира, попытка ответить на три основных вопроса: кто мы, откуда и куда идём? Это мучительный, полный ужаса и кажущихся озарений поиск. Поиск продолжается, он бесконечен. У человечества возникают новые идеи, человечество ищет ответ в прежних представлениях. Кажется что это движение по кругу. Или это движение по спирали? И я, как мне кажется, нахожу ответы на свои детские вопросы. Бесконечность мироздания! Я прочитал об этом лет в 7-8. Вышел на улицу и долго смотрел в сияющее летнее небо, с плывущими где-то высоко-высоко облаками. Бесконечность! Как это может быть? Моё воображение столкнулось с чем-то огромным, могущественным. И моё детское воображение стало бесконечным. Моё воображение отражалось в моих в рисунках. Я постоянно рисовал. В период, когда мои родители осваивали целинные земли и папа был главным инженером машино-тракторной станции, моими игрушками были детали от тракторов, комбайнов и машин. Я и моё воображение. Я был самодостаточным и креативным. Постоянно был в творческом процессе. И я нисколько не преувеличиваю. В школе я был художником №1. Я руководил школьным кукольным театром, был режиссёром, автором пьес, художником и актёром. И вот обучаясь на физмате, а я учился с удовольствием, был умным студентом, отличником, получал повышенную стипендию от деканата, я читаю Библию и понимаю, что не хочу поступать в аспирантуру, у меня была такая возможность, понимаю, что я художник, и начинается мой путь художника. Я хожу в только что открывшуюся краевую библиотеку, с возможностью заказать книги из других библиотек страны, и самостоятельно изучаю технологию живописи. Читаю трактаты о живописи. Болюсные грунты, имприматура, масляная живопись Ван Эйка. Я учусь. Мои учителя в это время книги и музеи. Я посещаю музеи в Москве и Ленинграде. В нашем институте открывают кафедру общественных профессий - это дополнительное образование, я выбираю художественно-оформительское отделение. Занятия по вечерам. Преподаватель, профессиональный художник, предлагает нам не буквы писать, а рисовать с натуры. Я пишу свои первые картины и приношу их на профессиональную выставку. Выставочный комитет принимает мои работы. Это 1974 год. Моя первая выставка. Мама подарила мне книгу "Жизнь Ван Гога". Ван Гог мой герой. Я неистово работаю. Я постоянно с этюдником, работаю на улице, мастерской у меня нет. Я художник! Рядом со мной Ван Гог. Я понимаю, что нужно учиться. Но официальная школа не вызывает у меня энтузиазма. Социалистический реализм не для меня. Но я учусь: рисую гипсы в студии Геннадия Тарского, он приехал в Барнаул после Рижской Академии Художеств, в студии Алексея Иевлева - живопись. Постоянная работа. Из студии Иевлева меня через год исключают за попытки экспериментировать с цветом. Я знакомлюсь с Рублёвым и Квасовым - это Барнаульское "другое искусство". Три года рисую обнажённую модель в студии Рублёва. В студии Рублёва поиски новой формы и неприятие соцреализма. Поступаю в университет Марксизма-Ленинизма на факультет этики, эстетики и истории искусства. В то время в нашей стране всё определялось марксизмом-ленинизмом под руководством коммунистической партии. Заканчиваю университет с красным дипломом. После успеха на региональной выставке молодых художников меня приглашают учиться в Репинский институт со словами: тебя уже не испортишь. Спасибо этим людям за попытку мне помочь. Я отказываюсь, посмотрев работы студентов. Это не мой путь. Я понимаю, что такая учёба для меня это насилие над собой, что это конструкция в которую надо встроиться, подчиниться, смирить свой порыв. В качестве компромиса поступаю на 2-ой курс Омского художественно-графического факультета. Из-за диплома, так я себе это объясняю. Но этот компромис мне не нравится и я прекращаю учёбу на худграфе. Так или иначе я заметный молодой художник в городе Барнауле и меня приглашают участвовать в телепередачах, что очень раздражает часть правления местного союза художников. После публикации моей картины "Старый город. Ремонтники путей" в журнале Академии художеств, и хорошего отзыва о моём творчестве, меня принимают в объединение молодых художников Союза Художников СССР. Крайком комсомола предлагает мне возглавить комсомольскую организацию местного союза художников. Я соглашаюсь с условием, что у меня будет возможность организовывать выставки молодых художников, в том числе групповые. У меня всё получается - выставки, активная деятельность, творческие поездки, и крайком комсомола даёт мне рекомендацию в коммунистическую партию. Мне назначают куратора. Со мной беседуют и начинают корректировать моё творчество. Мне предложили отказаться от некоторых моих "неправильных" друзей. Написать по-сути донос на мастерскую Рублёва. Вступить в партию? А как же я буду художником? Для меня это несовместимо - партия с руководящей ролью, так записано было в конституции СССР, и творчество. Ведь партия с руководящей ролью займёт часть моего мозга, я должен буду взять на себя определённые обязательства. И отказаться от самого себя. И я увидел бездну раскрашенную всяческими привилегиями. И подлостью с моей стороны. Вот такой выбор. Если бы я хотел делать карьеру, к которой многие тогда стремились, то да, вступать в партию. Но это сломает меня как художника. И в назначенный день я прихожу в райком и отказываюсь вступать в партию. В присутствии партийных товарищей. Пошёл вон, прошептал мне мой куратор. Я вышел на улицу, я был счастлив, я сделал свой выбор! Уже через несколько часов после моего отказа вступить в партию, я получил неожиданный результат: в художественном фонде висел приказ об объявлении мне строгого выговора с последним предупреждением за прогулы, за неявку на работу! Какая неявка? Большую часть времени художники работали в своих творческих мастерских. И у меня в то время была мастерская, маленькая, в бывшем парадном подъезде дома. Были дни когда нужно было приходить в художественный фонд, и я приходил. Какая неявка на работу? Не успел я прочитать приказ, как уже собралось руководство: директор фонда, парторг, профорг и члены правления и в кабинете директора началось обсуждения меня. Нарушение трудовой дисциплины, аморальное поведение - вот что я услышал. Председатель правления союза художников, после обсуждения меня, в личной беседе, посоветовал мне уехать, так как то, что я услышал это далеко не всё, есть заявления художников о моих антисоветских настроениях. И вся эта история, сказал он, получит развитие, сам понимаешь какое! Ну, да, мне не нравились политинформации проводимые в худфонде, мне не нравились картины с фальшивой идеологией, да я читал нежелательную литературу и говорил об этом с товарищами-художниками. Во мне говорили прочитанные книги! Ну, причём здесь антисоветчина? Квасову и Рублёву то же досталось. Квасова отправили в психушку, Рублёв из-за сильного стресса в тяжёлом состоянии попал в больницу. Я решил уехать. Уехать из родного города, оставить семью - это было тяжелое испытание. Я уехал в Кемерово, где у меня были друзья-художники. Спасибо, они меня приняли. В Кемерове за художниками присматривал майор КГБ Шальнёв, внешне точная копия актёра Любшина, та же улыбка, манера говорить. Присматривал он и за мной. В итоге, через год, он написал отчёт и дал мне его прочитать. В общем я не опасный антисоветчик, но говорю иногда не то, что нужно - вот суть написанного, если коротко. Спасибо ему за это. В Кемеро я жил в общежитии рабочих, моя мастерская была в химической промышленной зоне, в бывшей раздевалке спортзала брошенной школы. От химии першило в горле, глаза слезились. Я ел в рабочей столовой и видел людей, которые работали на вредном химическом производстве. Было ощущение присутствия в промышленной зоне после глобальной катастрофы, ощущение, что смотришь мрачный фильм о катастрофе.